Буллинг или травля является застарелой проблемой — прежде всего в детских и подростковых коллективах. Её перенос в киберпространство выводит процесс на новый уровень, поскольку от кибертравли не застрахован никто: проявления не ограничиваются пределами одного коллектива или улицы.
- Введение
- Буллинг и кибербуллинг. Сходства, различия, переплетения
- Возможные последствия
- Меры противодействия
- Проблемы в области борьбы с кибербуллингом
- Выводы
Введение
Травля является широко распространённой проблемой в детских и подростковых коллективах. С ней сталкивалось, по данным исследований, более трети школьников по всему миру. В России, судя по результатам исследования Артура Реана и Марии Новиковой, доля вовлечённых в буллинг школьников примерно такая же.
Однако в 2021 году Анна Кузнецова, в то время уполномоченный по правам ребёнка, со ссылкой на некий опрос привела более высокие цифры подвергнувшихся травле — 55 %. Причём большая часть детей призналась, что скрывает от родителей то, что их подвергают унижениям. По американской статистике, количество проявлений кибербуллинга за время пандемии выросло на 70 %.
«Травля или буллинг — это систематическая агрессия против одного ученика со стороны другого или группы. При этом условная жертва не может такому отношению противостоять — силы не равны. Одна из отличительных черт травли — её продолжительный характер», — такое определение буллинга дал руководитель городской службы примирения Городского психолого-педагогического центра Департамента образования и науки города Москвы Антон Коновалов.
Кибербуллинг, согласно определению «Детского фонда ООН» (UNICEF, United Nations International Children's Emergency Fund), представляет собой запугивание и травлю с использованием цифровых технологий. Он может проявляться в нескольких формах:
- Размещение ложной информации, фотомонтажей, фотожаб, видео в мессенджерах и социальных сетях.
- Отправка оскорбительных сообщений с помощью разных цифровых каналов.
- Распространение личных данных без разрешения их обладателя.
- Взлом аккаунтов жертвы для публикации неприятного или порочащего контента.
Как особо отмечает «Лаборатория Касперского», перенос травли в виртуальное пространство способствует распространению провокационных сообщений в адрес тех или иных людей с более высокой скоростью по сравнению с традиционным буллингом, который обычно ограничивается школьным классом или двором.
Буллинг и кибербуллинг. Сходства, различия, переплетения
Традиционная травля — явление застарелое. Документально подтверждено, что его проявления имели место как минимум в XVIII веке, хотя не исключено, что они встречались и раньше. Среди известных жертв буллинга отмечены композитор Людвиг ван Бетховен и писатель-сказочник Ганс-Христиан Андерсен. Последний признавался в том, что знаменитый «Гадкий утёнок» был написан по воспоминанию о переживаниях во время обучения в школе.
Причём травля, судя по источникам, встречалась и в учебных заведениях, ориентированных на небогатых людей, и в школах, где обучалась высшая аристократия. Её проявления описывали Николай Помяловский в «Очерках бурсы», Александр Воронский в автобиографии «За живой и мёртвой водой», Пётр Кропоткин и Алексей Игнатьев в своих мемуарах. Причём и князь Кропоткин, и граф Игнатьев учились в привилегированном Пажеском корпусе, однако нравы там были в чём-то даже более суровыми, чем в духовных училищах для детей совсем небогатых священнослужителей.
По данным исследования Реана и Новиковой, буллинг проявляется в 2 формах:
- вербальная и социальная агрессия, которые сводятся к грубым и обидным комментариям, пренебрежительным жестам, бойкоту;
- физическая агрессия, которая может проявляться в разных формах — от «игры в собачку» до регулярных избиений.
Частота проявлений вербальной агрессии составляет около 35 %, физической — 20 %.
В отличие от обычных конфликтов, буллинг длителен, и его целью является постоянное нанесение жертве боли или других неудобств.
Рисунок 1. Основные признаки буллинга
Поводом для буллинга, по оценке «РБК. Тренды», могут стать те или иные особенности потенциальной жертвы, среди которых внешность, замкнутость, невовлечённость в то, что популярно у большинства других детей (иные предпочтения, принадлежность или, наоборот, непринадлежность к субкультурам). Также высок риск подвергаться травле новичкам, которые приходят в устоявшийся коллектив, где распределены все роли. Не редкость, когда поводом для травли становится религиозная и этническая принадлежность.
Согласно данным, собранным проектом Минцифры и ГК «Солар», посвящённом противодействию кибербуллингу, основным мотивом для начала травли является желание развлечься.
Травля может возникать и во взрослых коллективах. Однако она распространена меньше, чем в детских и подростковых, потому что её проявления снижают производительность труда, и поэтому моббинг (так называют буллинг во взрослой среде) пресекается руководством. К слову, внедрение систем поведенческой аналитики помогает быстрее выявлять такие проблемы, характерные больше для женских коллективов. В детских же мальчики и девочки примерно в равной пропорции являются инициаторами травли.
Однако мальчики, по данным исследования Реана и Новиковой, всё же чаще выступают как в качестве жертв, так и инициаторов традиционной травли. С другой стороны, если речь заходит о кибербуллинге, то более активны девочки, причём и в качестве агрессоров, и в качестве жертв. Особенно это касается кибербуллинга в соцсетях.
Появление соцсетей и мессенджеров быстро привело к тому, что буллинг начал перемещаться в киберпространство. Теперь новые формы сосуществуют с традиционными.
Возникают и гибридные формы травли, например, сталкинг (навязчивое внимание, преследование другого человека). Так, в Москве в феврале 2025 года была привлечена к административной ответственности студентка за преследование однокурсника: она оскорбляла самого преследуемого и его семью в соцсетях. Впрочем, многие проявления кибербуллинга и киберсталкинга совпадают, например, доксинг (поиск или публикация персональной / конфиденциальной информации о человеке без его согласия) и использование взломанных учётных записей для распространения компрометирующего контента.
А вот возрастные границы при кибербуллинге размываются. Его жертвой вполне могут стать и взрослые, тогда как при традиционной травле это происходит не слишком часто.
Согласно данным опроса ВЦИОМ, проведённого в августе 2024 года, наиболее часто в качестве платформы, где наиболее распространён кибербуллинг, называли ВКонтакте, причём с большим отрывом. Второе место занял Telegram. Довольно большая доля респондентов не выделила какой-то конкретной онлайн-площадки, согласившись, что на всех в той или иной степени присутствуют проявления кибербуллинга.
Рисунок 2. Онлайн-платформы, где наиболее распространён кибербуллинг
*Instagram принадлежит корпорации Meta, запрещённой в России и признанной экстремистской организацией.
Возможные последствия
Практически у всех жертв любых проявлений буллинга возникают очень серьёзные психологические проблемы. Среди них снижение самооценки, потеря мотивации, при продолжительном давлении могут возникать тревожные расстройства, депрессии и даже суицидальные настроения.
«С последствиями кибербуллинга не всегда удаётся справиться даже к зрелому возрасту, а некоторые случаи травли заканчиваются трагедией. У детей, ставших жертвами травли, могут развиться психические заболевания, например депрессия или невроз», — говорится в материалах «Лаборатории Касперского», посвящённых кибербуллингу как угрозе.
Руководитель «Академии безопасности Ольги Бочковой», детский и подростковый психолог Ольга Бочкова, на конференции домашней школы «Фоксфорд» под названием «Между нами, родителями» обратила внимание на то, что любые преследования и цифровые угрозы могут вызывать и соматические проявления, которые выражаются в нарушениях сна, аппетита, пищевого поведения. Также не редкость головные боли и боли в животе.
В целом, как и при киберсталкинге, долговременные психологические последствия приводят к посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР). Схожие проблемы испытывают те, кто принимал участие в боевых действиях, перенёс тяжёлую болезнь или травму.
Есть примеры и того, когда жертв кибербуллинга доводили до самоубийства. Были такие прецеденты и в России, в частности, с сочинцем Владимиром Голубовым. Это случилось из-за волны слухов, которые распространяла его бывшая сожительница через социальные сети.
Согласно данным исследования, проведённого НИИ психического здоровья Томского национального исследовательского медицинского центра, кибербуллинг приблизительно вдвое усиливает риск суицидального поведения. Уязвимость подростков при этом ещё выше.
Однако громкие инциденты, связанные с гибелью жертв кибербуллинга, вызвали широкий резонанс и обратили внимание на проблему. В итоге были приняты системные меры, которые дали результат, пусть и не сразу.
Меры противодействия
UNICEF активно рекомендует ограждать детей в интернете от буллинга и кибербуллинга. Они находятся в одном ряду с разжиганием ненависти и насилия, вовлечением в пьянство и употреблением наркотиков, сексуальной эксплуатацией, распространением идеологий террористических группировок.
Для противодействия детскому буллингу необходимо услышать ребёнка и не обесценивать его переживания. При этом надо иметь в виду, что дети и подростки часто скрывают, что стали объектами кибертравли. Более того, внешне это действительно не всегда просто определить. О травле свидетельствует утрата интереса к любимым занятиям, падение успеваемости, прогулы, нарушение сна и изменение пищевых привычек. Однако, по данным проекта «Травли нет», половина взрослых не видит признаков буллинга.
Рисунок 3. Отношение взрослых к травле
Далее необходимо собирать доказательства. Это может быть переписка в мессенджерах и соцсетях, скриншоты, аудио и видеозаписи, а также IP-адреса обидчиков — для этого, возможно, придётся обратиться в службу технической поддержки платформы. В некоторых случаях может потребоваться сбор подтверждений от медиков, которые должны зафиксировать признаки тревожности, депрессии, а также соматических последствий кибертравли. Следующим шагом должно стать обращение в службу модерации для удаления контента.
Однако публичных обвинений в соцсетях или мессенджерах лучше избегать. Равно как и попыток самостоятельно решить проблемы с обидчиками в офлайне.
Эксперты «Лаборатории Касперского» рекомендуют заблокировать обидчика в социальных сетях и электронной почте. Также они рекомендуют игнорировать активность агрессоров, целью которых часто является спровоцировать жертву на ответ. Отсутствие такого ответа снижает значимость атаки. Но подобные рекомендации применимы не во всех случаях, а только тогда, когда агрессия не заходит дальше словесной ругани.
Далее необходимо действовать по обстоятельствам. В каких-то случаях, когда речь идёт о сочетании традиционного и кибербуллинга, а возраст агрессоров ниже 16 лет, необходимо подключать школьную администрацию. Если агрессоры проявляют высокую активность или находятся в другом населённом пункте, то возможно подключение правоохранительных органов.
По мнению юриста RTM Group Карины Маргарян, инициаторов кибербуллинга можно привлечь по 7 статьям Уголовного кодекса и как минимум трём — Кодекса об административных правонарушениях. Среди последних — клевета, оскорбление и мелкое хулиганство. Она привела примеры привлечения инициаторов кибербуллинга к ответственности.
Могут быть полезны технические средства. Например, комплексные системы интернет-безопасности или надёжные менеджеры паролей. Их применение позволит значительно снизить вероятность кражи аккаунта или ряда видов атак. Карина Маргарян также рекомендовала ограничить объём информации о себе и своей семье в соцсетях. Её активно используют агрессоры.
Однако для противодействия травле, как традиционной, так и кибербуллингу, необходимо принятие системных мер. Там, где стараются снизить уровень агрессии, количество конфликтов, перерастающих в травлю, снижается. Развитие и распространение таких программ необходимо в России. Их отсутствие во многом и приводит к тому, что проблема не просто не купируется, но и разрастается.
Проблемы в области борьбы с кибербуллингом
Прежде всего, травля — застарелое явление. Она существует сотни лет, но бороться с ней начали совсем недавно. Пытаться действовать «с наскока» тут нельзя, результат может оказаться обратным.
В России положение усугубляет целый ряд обстоятельств. Прежде всего, травля и кибертравля отсутствуют среди списка правонарушений и преступлений. Плюс ко всему, по многим составам, под которые может подпадать этот вид насилия, возможно привлечь виновника только в том случае, если он достиг 16 лет.
Данный пробел попытались разрешить несколько законопроектов. Так, в 2024 году меры по профилактике буллинга анонсировал председатель Комитета Государственной Думы по молодёжной политике Антон Метелёв. Однако Карина Маргарян назвала их нереализуемыми.
В декабре 2025 года появились новые инициативы. Так, 3 декабря законопроект о борьбе с буллингом (включая кибербуллинг) внесла фракция ЛДПР. Он сводится к появлению в Кодексе об административных правонарушениях статей, предусматривающих штраф за соответствующие проявления. Однако он направлен на противодействие травле в детской и подростковой среде, но не взрослой. В случае школьного буллинга учителя очень часто становятся жертвами агрессии.
Депутат Анна Скрозникова предложила разработать «антибуллинговый регламент». Он должен включать упрощённые механизмы подачи жалобы от ребёнка или его родителей, обязанность платформ оперативно удалять оскорбительный контент, а также ограничение доступа для тех, кто ведёт травлю. Взрослые, по её мнению, могут пытаться привлекать обидчиков по действующим статьям УК и КоАП.
Большой проблемой, о которой уже говорилось выше, является слабая осведомлённость родителей и педагогов о травле и кибербуллинге, а также методах противодействия ему. Часто неправильные действия взрослых не разрешают, а усугубляют проблему.
Также у педагогов в России осталось мало рычагов влияния на учащихся. Агрессоры, особенно не достигшие возраста уголовной ответственности, активно этим пользуются.
Очень много проблем доставляет стигматизация обращений к психологам и психиатрам — явление, при котором сам факт обращения человека за помощью начинает восприниматься как «позорный ярлык» и вызывает осуждение. Это существенно осложняет реабилитацию жертв травли и кибербуллинга.
Что касается платформ, они далеко не всегда оперативно реагируют. Так, например, дипфейковые видео с рекламой сомнительных биодобавок, где использованы образы нескольких десятков учёных из разных стран, были удалены с крупнейших видеохостингов лишь спустя 3 недели после вмешательства организации Full Fact.
Выводы
Проблема кибербуллинга является острой. Она касается больших масс людей, в том числе детей и подростков. С другой стороны, данная проблема является застарелой, её предпосылки складывались много лет, и с ней на системном уровне практически не боролись.
Однако начинает появляться успешный опыт противодействия травле и кибертравле, как в отношении детей, так и взрослых. При определённых усилиях результат может быть быстрым и хорошо заметным. Для этого необходимо предпринять целый комплекс мер с участием педагогов, родителей, психологов, юристов, сотрудников правоохранительных органов и онлайн-платформ.
