Сергей Андронов, «Инфосистемы Джет»: ИТ-архитектура будущего должна быть антихрупкой

Конференция «Сетевое лето — 2025» наглядно продемонстрировала, как стремительный рост объёма данных и совокупной нагрузки на инфраструктуру заставляет пересматривать устоявшиеся архитектурные подходы. Интервью с Сергеем Андроновым, директором центра сетевых решений компании «Инфосистемы Джет», стало продолжением дискуссии о переходе к полносвязным моделям, отказе от резервирования в пользу «антихрупкости» и изменении роли инженера в современных ИТ-средах.

Я хотела начать с сегодняшнего мероприятия — «Сетевое лето». Темы, формат, атмосфера — это, по сути, отдельная история. Здесь ощущается открытость, участие. Люди вместе, но при этом у каждого есть возможность уйти в свою зону, на отдельную площадку и пообщаться по интересам, предметно. Какова миссия фестиваля и о каких трендах на нём идёт речь?

С. А.: Сегодня в Сети наблюдаются сразу несколько ключевых трендов — как геополитических, так и технических. Если говорить о технических — всё достаточно прозрачно. Цифровизация проникает практически во все сферы деятельности заказчиков. Уже на всех предприятиях — начиная с агропромышленного комплекса и заканчивая тяжёлой металлургией — используются высокотехнологичные решения, включая применение IoT (интернета вещей). Если раньше на один квадратный метр приходились десятки устройств с IP-адресами, то теперь счёт идёт уже на сотни тысяч. Отсюда следствие: резкое увеличение объёма данных. Появляются технологии, которые меняют сам подход к инфраструктуре.

Если раньше архитектура, построенная на базе основного и резервного ЦОДа, была востребованной, то сейчас речь идёт о строительстве единых геораспределённых систем, в которых выход из строя одного компонента не приводит к сбою всей системы, а просто увеличивает нагрузку на оставшиеся компоненты. Такой подход отражает концепция антихрупкости — она позволяет не просто адаптироваться, а усиливаться и становиться совершеннее после сбоев.

Цифровизация, увеличение объёмов информации и скоростей, интернет вещей и рост количества устройств — всё это становится технологическими факторами, меняющими подходы к построению инфраструктуры. Поэтому мы создали единую площадку для технических специалистов и обсуждения именно технических вопросов, связанных со всеми этими направлениями.

Есть и геополитический тренд. Уход зарубежных вендоров, расширение перечня объектов критической информационной инфраструктуры, изменения в нормативной базе — всё это тоже приводит к переосмыслению ИТ-инфраструктуры. В её основе — инженерные компоненты: сеть, серверные решения, информационная безопасность, программное обеспечение. Именно они первыми сталкиваются с изменениями. Например, трафик распределяется по-другому: если раньше была централизованная схема, то сейчас — полносвязная. А нагрузка на оборудование растёт. Стойка с оборудованием, которая раньше потребляла 15 кВт, теперь требует более 100. 

Все эти изменения нужно учитывать. Если этого не предусмотреть, в момент, когда бизнес «запросит» запуск нового сервиса, инфраструктура окажется не готовой. Это станет узким местом, устранить которое оперативно не получится.

Ещё одним из геополитических факторов стала глобализация. Она затронула в том числе и интеграторов: часть из них оказалась вовлечённой в крупные корпорации, и как независимые компании с рынка они пропали. С одной стороны, они при этом решили сложные, значимые вопросы для этих корпораций, с другой — после завершения таких проектов круг задач изменился, и в результате произошёл отток высококвалифицированных кадров, для которых это уже не было интересно.

Наша идея — создать среду, где специалисты смогут свободно обсуждать профессиональные темы. Мы, инженеры, должны быть на острие изменений, в курсе технологических новинок. Новые, сложные технологии требуют обсуждения и практики, прежде чем их можно будет взять на вооружение. Поэтому формат ИТ-конференции у нас — исключительно практико-ориентированный. За последние 20 с лишним лет я не припомню мероприятий, где инженерное сообщество могло бы так же собраться и обменяться опытом.

На «Сетевом лете» представлены шесть направлений: искусственный интеллект в сетях, решения для балансировки трафика, pLTE, файрволы нового поколения (NGFW), ЦОДы для ИИ. Например, pLTE — технология, о которой все слышали, но мало кто работал с ней напрямую. У нас можно подойти, поговорить со специалистом и на месте посмотреть, как устроена технология: какие плюсы, какие ограничения, какие параметры влияют на применимость.

Помимо pLTE у нас также развёрнуты стенды, связанные с сетью и искусственным интеллектом. На них можно посмотреть, как трафик, создаваемый ИИ, в разных фазах, в том числе во время обучения, оказывает влияние на сеть, как сеть с этим справляется. Мы показываем, можно ли с помощью искусственного интеллекта управлять сложными сетями. Современные сети включают в себя огромное количество устройств. В ручном формате они уже не управляются — они требуют автоматизации. И мы показываем, как это можно сделать.

Поэтому ещё одно направление — это искусственный интеллект и управление оборудованием с помощью ИИ. Мы говорим о том, как искусственный интеллект влияет на всю инфраструктуру, в первую очередь — на сеть. 

На «Сетевом лете» можно было встретить и доклады о вампирах, и игровые истории. Это скорее дань моде или формат, который привлекает внимание?

С. А.: Мы приглашаем технических специалистов с широким кругозором, людей, которые интересуются многим, а не только читают узкопрофильную литературу. При формировании программы мы старались сделать так, чтобы участникам было интересно. Ищем золотую середину, чтобы они не только получили технические знания, но и расширили свой кругозор, увидели разные грани жизни.

Поэтому в программе есть игры, где успех зависит от правильной конфигурации оборудования. Есть доклады по квантовым компьютерам — тема очень привлекательная. Вокруг этого строится живая, интересная инженерам беседа.

А вам что сегодня больше всего понравилось? Или, может быть, мы ещё не всё увидели?

С. А.: Например, Денис Гудцов, руководитель отдела развития решений для операторов связи «Инфосистемы Джет», на «Сетевом лете» рассказал про применение искусственного интеллекта при конфигурировании сложных сетевых фабрик. Мне интересны технические детали, и там их много. Сетевые фабрики — это одна из главных сложных задач для большинства заказчиков.

ЦОДы уже есть практически у всех. Трафик и технологии в ЦОДах меняются, инфраструктура становится сложнее. Вопрос в том, как минимизировать человеческий фактор, можно ли доверить настройку сложных систем искусственному интеллекту. Можно ли менять конфигурации так, чтобы это происходило безопасно, надёжно, без сбоев и при этом оставалось простым процессом? Вот это и обсуждалось, получилась интересная дискуссия.

Давайте поговорим о стратегии. Мы уже начали её затрагивать. Если представить, что мы говорим о 2030 годе — как вы видите инфраструктуру? Какой она могла бы быть в идеале? Суверенной? Самообучающейся? Или настолько бесшовной и устойчивой, что никто даже не задумывается, из чего она состоит?

С. А.: Сначала нужно чётко понять, где мы находимся сейчас.

В 2022–2023 годах и начале 2024-го все крупные заказчики, начиная с государственного сектора и заканчивая корпорациями, занялись оценкой и разработкой новой стратегии развития, чтобы определить, в каком состоянии они находились и в каком планируют оказаться. Сначала компании создали дорожные карты, а 2024–2025 годы стали годами реализации этих стратегий. Это не скоротечные стратегии — они рассчитаны на большой интервал времени и предполагают бесшовный переход на новую концепцию, новые технологические решения.

Поэтому мы сейчас реализуем эти плавные шаги, которые ведут наших крупных заказчиков по этим стратегическим стримам, с одной стороны. А с другой стороны — обеспечиваем защиту бизнеса от остановки во время такого перехода. Для таких изменений необходим стабилизационный период, чтобы убедиться, что всё идёт по плану. И требуется присмотр («бебиситтинг») с точки зрения сервиса и сопровождения каждого шага перехода в новую инфраструктуру.

При этом одна из ключевых составляющих — это сервис. Оборудование западных вендоров в 2022 году поступило в страну в огромных объёмах, рынок им перенасыщен. И в процессе перехода на новые стратегии развития компании пока ещё продолжают жить на импортном оборудовании, никто не готов отказываться от него одномоментно. Пока плавный переход не состоялся, важно выбрать то надёжное плечо, которое обеспечит сервисную поддержку импортного оборудования, с которым компании жили до 2022 года. И таким крепким плечом стали интеграторы. Мы — один из таких интеграторов.

Рано или поздно все крупные заказчики придут к пересмотру построения своей инфраструктуры. И в основе будет лежать такое понятие, как антихрупкость. В которой, как мы уже говорили, выход любого компонента из строя не влияет на устойчивость системы, а просто распределяет нагрузку. 

О какой бы стратегии мы ни говорили, в основе лежит единый транспорт, программно-определяемая сеть и политики безопасности. Именно этим темам и посвящена наша конференция, потому что это базис любой инфраструктуры.

Что, на ваш взгляд, стало поворотным моментом за последние два десятилетия? Искусственный интеллект? Или, может быть, есть что-то ещё, что заметно изменило отрасль?

С. А.: Можно выделить ключевые вехи, серьёзно повлиявшие на развитие информационных технологий. Первой, безусловно, стало появление интернета. В середине 90-х это изменило сам взгляд на ИТ. Вторая — это мобильная связь, а точнее — массовое распространение доступной мобильной связи. В начале 2000-х она стала реальным драйвером изменений.

Что станет следующим импульсом, который окажет сопоставимое влияние на инфраструктуру? Пока сложно сказать. Но это, скорее всего, должна быть социально значимая технология. Что-то, что будет понятно и востребовано массовым потребителем. Важно, чтобы это было доступно — как это было с интернетом и мобильной связью: всё понятно, недорого, удобно.

Что именно это будет — вопрос открытый. Безусловно, без ИИ и машинного обучения здесь не обойдётся, но это только элементы, строительные блоки. А главный вопрос: ради чего? Мы как раз находимся в моменте поиска ответа. Если предполагать — возможно, это будет медицина. Здравоохранение — это то, что важно всем, без исключения. И это может стать тем самым импульсом.

На мой взгляд, если говорить о тех, кто выступает драйверами технологий, тех, кто приносит новое в ИТ, то это два типа игроков. Во-первых, мобильные операторы. У них огромная инфраструктура, и они постоянно обязаны внедрять новые решения — иначе просто не выдержат конкуренцию. Во-вторых — банки. Их деятельность завязана на огромную инфраструктуру, большие объёмы информации, постоянно изменяющиеся сервисы. И они просто обязаны внедрять новые прикладные решения и услуги, иначе тоже просто не выдержат конкуренции. Если ты не соответствуешь тренду, ты выпадаешь из рынка. 

Эти две группы — основные драйверы, которые продвигают технологическое развитие вперёд. Остальные, может, и не ориентируются на них напрямую, но очень внимательно следят за их решениями и часто перенимают подходы.

Я недавно была в ВЭБ.РФ. Там обсуждали тему, связанную с применением искусственного интеллекта. В частности, приводился пример одного из медицинских институтов в Москве, где уже сейчас активно применяют искусственный интеллект, например, для быстрой диагностики и оперативного принятия решений. Это не теория — это практика, и результаты действительно значимые.

С. А.: Чтобы применение искусственного интеллекта и машинного обучения привело к реальным технологическим сдвигам, эффект должен быть ощутимым не точечно, а для широкой аудитории. В противном случае системных изменений не произойдёт. И это должно быть экономически доступно. Да, искусственный интеллект — важный компонент, но он остаётся лишь одним из инструментов. Что станет тем самым импульсом, который радикально изменит ИТ-инфраструктуру, — вопрос пока открытый. Но, возможно, мы уже находимся в моменте, когда эта трансформация начинает формироваться.

С учётом текущей геополитической ситуации, когда часть производителей программного обеспечения недоступна на территории России, на главенствующие места выходят сервисы, которые в своей архитектуре используют открытый код. Это, безусловно, является одним из заметных технологических трендов сейчас. Поэтому мы занимаемся в том числе проектами в этой области.

Один из примеров — создание операторского облака на базе открытого кода. Это высоконагруженное облако, задача которого — эффективно обрабатывать и передавать очень большие объёмы сетевых данных с учётом классификации, маршрутизации и анализа трафика, в отличие от корпоративного облака, которое ориентировано на хранение и выдачу данных по запросу. Таких готовых решений сейчас просто нет — ни на российском, ни на международном рынке. Все решения разрабатываются «на ходу», в процессе реализации проектов. 

Тогда возникает вопрос: как необходимо обучать инженеров для реализации подобных проектов?

С. А.: Вопрос правильный. Здесь стоит говорить не об «универсальном солдате», а о подходе, потому что проекты такого уровня — это всегда комплексные инициативы. Им необходим не просто исполнитель, а квалифицированный архитектор.

Если говорить о развитии экспертизы, то она должна формироваться как системное понимание архитектуры: от информационной безопасности и сетевого уровня до инженерной инфраструктуры и хранения данных. Компетенции должны расти именно в этой плоскости.

Когда речь идёт об узкой специализации, будь то информационная безопасность, транспорт и так далее, то там тоже хватает вызовов и направлений для роста. Но при реализации комплексных проектов критически важен архитектурный подход. Нельзя собирать сложную инфраструктуру «снизу», без целостного видения, она должна строиться на понимании всех её слоёв.

Сегодня в перечень рисков входят не только киберугрозы, но и инженерные узлы — например, системы охлаждения ЦОДов. В реестре до сих пор нет сертифицированных решений: комплектующих просто нет. Требования есть, а реализовать их невозможно. Как быть архитекторам — ждать, адаптироваться или проектировать на опережение?

С. А.: В условиях быстро меняющегося технологического ландшафта и нормативной базы технологии не успевают адаптироваться. Чтобы сохранить устойчивость, необходимо ускорять развитие. Да, есть направления, требующие доработки как в техническом, так и в нормативном аспекте. Но это не статичное состояние, а отражение текущего этапа.

Мы находимся в процессе, который открывает возможности. Основная задача любого технического подразделения — адекватно оценить ресурсы и определить зону достижимого.

Поговорим об искусственном интеллекте и кадровом вопросе: экспертиза, подготовка специалистов, доверие к генеративным моделям, машинному обучению и системам искусственного интеллекта. Где граница применимости, как выстраивать архитектуру?

С. А.: Важно понимать, что под искусственным интеллектом обычно подразумеваются два разных подхода. Первый — обработка накопленных данных, что ближе к расширенной аналитике. Второй — использование нейросетей, имитирующих когнитивные возможности человека и способных формировать решения без обработки большого объёма статистических данных. Такой подход тоже существует, но его зрелость пока ограничена.

Основной интерес заказчиков сейчас сосредоточен на использовании механизмов машинного обучения. Они применяются для оптимизации затрат, повышения эффективности, автоматизации. При этом такие технологии требуют контроля, проверки и обучения. Экспертиза остаётся критически важной. Функция технического специалиста меняется: если раньше он занимался подготовкой стажёров, то теперь — контролирует работу машинных моделей.

То есть теперь он выполняет функцию аудитора?

С. А.: Да, по сути — аудитора. При этом молодым специалистам стало сложнее входить в профессию. Изменилось образование, повысился порог входа. Для начинающих специалистов это серьёзный вызов.

Если говорить о доверии: где использование таких инструментов недопустимо?

С. А.: Есть категории данных и процессов, где ошибка может привести к необратимым последствиям, например, к техногенным катастрофам. В таких случаях внедрение искусственного интеллекта возможно лишь в поддерживающих функциях, без влияния на критические процессы.

Это касается не только техногенных рисков, но и других чувствительных сфер, включая здравоохранение. Цена человеческой жизни крайне высока, поэтому передача контроля системам на базе искусственного интеллекта и машинного обучения в критически важных процессах в настоящее время исключена.

Однако существует значительное количество направлений, в том числе добыча полезных ископаемых, переработка, агропромышленный комплекс, где уже задействованы большие объёмы данных, включая каналы связи и космическую отрасль. Масштаб применимости таких технологий велик. Освоение технологического потенциала в этих сферах займёт не один год, как минимум до 2030 года. Вопрос о применимости ИИ в высокорисковых отраслях с потенциальной техногенной угрозой ещё не решён.

Бизнес сталкивается с такими вызовами, как недоступность Сети и отсутствие покрытия. Иногда достаточно отъехать от Москвы на 200 километров, чтобы пропал мобильный интернет. Будут ли предложены новые подходы для решения подобных проблем?

С. А.: Такие проблемы в технологическом смысле уже решаемы. Приведу пример: к нам обратилась компания, осуществляющая добычу руды в восточной части страны, в районе с отсутствующей инфраструктурой. Производственный процесс был полностью цифровизирован, и задача заключалась в том, как обеспечить его стабильную работу в условиях удалённости.

Решение — развёртывание инфраструктуры связи на месте. В условиях «чистого поля» можно развернуть как транспортную подсистему, так и компоненты информационной безопасности. pLTE — одно из доступных решений для организации такой связи. Даже обеспечение электроснабжения возможно автономно. После его развёртывания создаются все условия для построения ИТ-инфраструктуры.

Далее на этот транспорт накладываются необходимые сервисы, включая средства мониторинга, безопасности, видеонаблюдение и так далее. С технической точки зрения, pLTE — это частотный ресурс и базовая станция, которая не обязана принадлежать оператору. Собственная базовая станция может обеспечить покрытие в пределах заданной территории.

Сегодня всё чаще возникают ситуации, когда в отдельных зонах отключается мобильная связь — в том числе из-за мер по блокировке сигналов. В результате страдают не только пользователи, но и предприятия, чьи процессы завязаны на LTE. Как с этим быть? Какие есть подходы к снижению таких рисков?

С. А.: И эти задачи имеют технические решения. Возможна защита каналов, применение машинного обучения в определённых сценариях.

При этом pLTE — не единственная технология, применимая в таких условиях. Существуют, например, такие технологии, как LoRaWAN, Radio Bridge и др. Нельзя говорить о каком-то универсальном решении — «таблетки от всех бед» не существует. Важно адаптировать решения под конкретные задачи, искать оптимальный подход и конфигурацию. Это основная задача любого серьёзного интегратора. Он должен уметь из множества технических решений разного уровня подобрать именно то, которое подходит лучше всего, учитывая все риски, в том числе связанные с информационной и физической безопасностью.

В заключение: есть ли вопрос, который вам редко задают, хотя он кажется очевидным или важным? Что бы вы хотели рассказать, но что обычно не спрашивают?

С. А.: Один мой знакомый говорил: если бы он умел видеть будущее, стал бы самым богатым человеком. Это старая пословица, но она остаётся актуальной. Открытый вопрос: какие глобальные тренды нас ждут? Не технологические детали, а именно крупные тренды.

Это тема для отдельного круглого стола — не про технологии, а про этапы больших импульсов, изменений, технологических революций. Что будет следующим «паровым двигателем» или «колесом», которые мы изобретём? Мы видим много деталей, но пока не можем определить общий тренд. Вот об этом стоило бы поговорить отдельно.

Визионерская тема — отличное завершение. Сергей, спасибо за интересный разговор. Удачи вам и развития вашей компании!